...Первый полет планера с ЖРД был назначен на 28 февраля 1940 года.

В этот день к двухместному самолету-буксировщику Р-5 прицепили ракетопланер.
Летчик самолета Николай Демьянович Фиксон молча обошел
вокруг планера, пожал плечами и полез в кабину самолета.
Весь его вид говорил: ну что ж, посмотрим, что из этого получится.

На второе свободное место стал забираться Щербаков с кинокамерой.
Палло (Палло Арвид Владимирович (1912 -2001) - конструктор
авиационной и ракетно-космической техники ОКБ-1 (НПО "Энергия)
- прим. Е.Р.) запротестовал:
- Полечу я. Мало ли что может произойти в воздухе.
Высота будет немалая — с земли не увидишь.
Если что-нибудь случится, я смогу потом объяснить.

После некоторых препирательств решили лететь в задней кабине двое — Щербаков и Палло.
Лётчик Фиксон не возражал, только предупредил Щербакова,
чтобы он подтянул трос, как только планер отцепится,
а если трос окажется помехой, чтобы сбросил его совсем.

Наконец все обговорено, все сели по местам. Фёдоров надел на лицо
маску из беличьего меха, чтобы не обморозиться в полете:
ведь кабина у него была открытой.
Вот он дал отмашку Фиксону - у меня все готово.
Николай Демьянович чуть выдвинул машину вперед —
выбрал слабину троса — и пошел на взлет.
Сзади заклубилась снежная пыль, окутала планер, с самолета
его не стало видно, да и со стороны тоже, и только Фиксон по поведению машины чувствовал, что планер еще скользит по земле.
Еще секунда, еще - и Палло увидел взмывший над
снежным облаком ракетопланер.
А буксировщик еще не оторвался, набирал скорость,
но вот и он завис над землей.

Было решено запускать ЖРД на высоте три тысячи метров,
чтобы в случае аварийной обстановки успеть принять меры.

Больше получаса ушло на то, чтобы эта верная, испытанная в самых невероятных условиях "лошадка" Р-5 затащила ракетопланер на высоту. Наконец Фёдоров отдал буксир и пошел по прямой.
Температура воздуха здесь была всего три градуса ниже нуля.

Фиксон взял правее. Солнце тоже находилось с правой стороны
и хорошо освещало РП-318.
Самолет и планер находились на расстоянии 80–100 метров друг от друга. Радиостанции на них не было, и летчики могли переговариваться
только знаками.

Фёдоров увидел, что Фиксон пристроился сбоку.
Значит, все готовы к наблюдению.
Он дал знак рукой: "Приступаю к запуску".

Вечерело.
На снегу виднелись синие тени.
Около ангара можно было рассмотреть горстку людей — это члены комиссии, запрокинув головы, наблюдали за полетом.
Солнце не мешало им:
Фёдоров начал запуск ЖРД, когда оно оказалось у них за спиной.

Включил зажигание, за хвостом ракетопланера показался серенький дымок -
это воспламенилась шашка, - а вслед за ним потянулась оранжево-серая размытая струя газа.
Палло сказал сам себе: "Заработали пусковые форсунки".

Вот уже из сопла вылетел клуб темно-оранжевого дыма,
а потом показался огонь в виде тупого копья длиной около полутора метров.
На конце огненной струи чуть вихрилась легкая светло-серая струйка дыма.

Как только был включен ЖРД, планер начал быстро увеличивать скорость.

Лётчик Фиксон дал полный газ.
Он не хотел отставать от Фёдорова, который шел теперь
с набором высоты, чтобы не превышать заданную скорость.
Мотор взревел, и самолет увеличил скорость.
Фиксон попытался догнать ракетопланер, но не тут-то было!

А Фёдоров, между тем, ждал, когда полностью выработается
топливо из баков.
Кислоты было заряжено больше, и когда двигатель перестал работать,
из сопла показался желто-коричневый дым — пошла кислота с воздухом.
Это Фёдоров продувал систему, чтобы легче и безопаснее было садиться.

И вот уже планер заскользил по земле. Все сорвались с мест, побежали.
А пилот вылез из кабины, улыбающийся, и пошел навстречу людям...