За что мы любим Королёв?

Я легко представляю себя на месте человека, приехавшего в Королёв в этот день. И вот я, «чужак», вижу эту разноликую веселую толпу, запрудившую центральную площадь. Я сразу же понимают,что попал на праздник и очень скоро узнаю,что это за праздник. Конечно же, не могу не отметить неформальный характер торжества, его искренность. Приезжему, конечно, стоило бы остаться еще на один день, чтобы в воскресенье стать зрителем Международного космического марафона. В этом году он проводился на следующий день после Дня города, но казался его продолжением.

И вот мне, человеку из города N, невольно хочется сравнить два праздника, два Дня города. И если мой, N-ский праздник ни в чем не уступает королёвскому, могу порадоваться за свой город. А если уступает ему в искренности и неформальности? В чем же причина? Хочешь, не хочешь, а придётся признать: дело, видимо, в разном отношении жителей к родным пенатам.

За что мы любим Королёв? Boпрос может показаться неуместным, но ведь люди часто спрашивают: а за что ты любишь этого человека? Город, как и человек, обладает своими достоинствами. У Королёва их много, и они очень весомы. Но ведь любят не рассудком, а сердцем. Можно ценить все достоинства в человеке,, но не смочь полюбить его как единственного, как самого дорогого человека на Земле. Приходится признать: любовь — чувство иррациональное, неподвластное рассудку.

Так и случилось со мной: зародилось это чувство к Подлипкам (увы, ни нынешнее, ни прежнее имя города мне не нравится). Оно стало проявляться с первых же дней моего появления в городе. Меня, восемнадцатилетнего учащегося московского техникума, направили на преддипломную практику в п/я 989— нынешний ЦНИИмаш. Было это так давно, что не существовало тогда на карте Калининграда ни проспекта Королёва, ни проспекта Космонавтов, ни улицы Исаева, да и многого другого. Выйдя из переполненной электрички (тогда многие москвичи работали на космических предприятиях нашего города), я со своими однокурсниками переходил через мост и по улице Коминтерна шел пешком к проходной п/я. Шли мы вдоль строя вековых тополей (на их месте сейчас растут другие деревья), и меня постепенно обволакивала аура этой самой старой части Подлипок. Перейдя улицу Гагарина, мы входили в поселок, образованный несколькими немощенными улочками с бревенчатыми домами. Тут царило очарование деревенской жизни: палисадники с грядками, кустами и фруктовыми деревьями, скамеечки, петушиные переклички, аромат цветущей сирени.... Сейчас именно эта, левая сторона улицы Ленина стремительно исчезает (точней, уже исчезла) под натиском многоэтажек с их городским снобизмом и самоуверенностью.

Так я добирался до своей лаборатории и тем же путем после работы возвращался на станцию, чтобы уехать в Москву. Но прошло немного времени, и я сменил маршрут: из проходной я уже не отправлялся прямиком на станцию, я сворачивал направо — шел вначале вдоль забора нынешнего ЦНИИмаш, затем вдоль забора нынешнего КБ химмаш (ЦУП появился много позднее) и углублялся в посадку, а затем в лес. Почему я так делал? Тут был магнит гораздо более притягательный, чем мамин домашний ужин, — со мной была любимая девушка, моя будущая жена. Это был самый восхитительный май в моей жизни. «Лосиный остров» звенел и благоухал, заливались соловьи, и мир казался прекрасным... Так, рядышком, переплетаясь, набирали силу два росточка, два чувства...

Надеюсь, эта лирическая часть не покажется читателю неуместной, она ведь навеяна прошедшим Днем города. Уверен, что многие в тот день тоже вспомнили и свою первую встречу с городом, и свой самый счастливый май (пусть это был и не май).

Вряд ли мы в полной мере осознаем, сколькими видимыми и невидимыми нитями связаны с родным городом. Здесь и притяжение детских и юношеских лет, и семья, и друзья, и работа, и любимые места, и много-много всего. Представьте себе только на минуту, что вы собираетесь навсегда покинуть свою малую родину и возврата к ней не будет. Тут вы и почувствуете, что никакая сила не заставит вас сделать этот шаг. Потому что этот шаг равносилен духовной смерти.