Дело ЦНИИмаш-Экспорт г. Королев, 2007, часть 2

Вернуться к ЦНИИмаш-Экспорт

---

Дело ЦНИИмаш-Экспорт г. Королев, 2007, часть 2

"Лефортовский суд гор. Москвы начал рассмотрение дела в отношении академика Российской академии космонавтики Игоря Решетина, гендиректора "ЦНИИМАШ-Экспорта". Это предприятие является одним из ведущих в российской ракетно-космической отрасли. Дело было возбуждено еще в декабре 2003 года. Тогда ФСБ предъявила Решетину обвинения в "незаконном экспорте материалов и технологий", а также незаконном выполнении работ, которые могли быть использованы "при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники". Расследование проводилось следственным управлением ФСБ России под контролем Генеральной прокуратуры РФ. Там посчитали, что в научных отчетах об этих работах содержались двойные технологии, подпадающие под так называемые "контрольные списки", которые утверждаются указами президента России (они содержат перечень услуг и работ, контролируемых государством, в связи с чем для их передачи другим странам требуется гослицензия). В начале мая с.г. дело передано в Лефортовский суд для рассмотрения по существу. Редакция обратилась к защитнику Решетина – адвокату Центральной коллегии адвокатов гор. Москвы В.И.Сергееву с просьбой рассказать свои видения данного дела.

Далее публикуется интервью с защитником Решетина И.А. - адвокатом Центральной коллегии адвокатов гор. Москвы В.И.Сергеевым

Вопрос: Вы только что вступили в дело академика Решетина. Что вам бросилось в глаза, как говорится, на свежий взгляд?

Ответ: Я действительно только что ознакомился с делом и вошел в процесс, побывав на предварительном слушании. И хотя конец еще не виден даже и в приближенных его очертаниях, образно говоря, контуры намечающегося чертежа юридического произвола вырисовываться уже начали. Исходя из чего я делаю такой вывод? Из нескольких резко бросившихся в глаза тенденций.

Прежде всего, это продолжающаяся в нашем государстве и насаждаемая общественному сознанию шпиономания, сплошные подозрения в подрыве государственных основ и обороноспособности. Особенно, стрелы таких подозрений направлены в наших российских ученых, которые находятся на передних рубежах научно-технического прогресса и являются сегодня самой незащищенной в юридическом отношении категорией творческой части общества. После того, как в нашем государстве чиновники и олигархи перекачали за рубеж всё, что только можно, в том числе и то, что создавало оборонительный потенциал страны, в стране не осталось больше людей, кого можно было посчитать шпионами, кроме ученых. Для этого придуманы так называемые ограничительные списки, по которым то или иное научное открытие, разработка или исследование признаются содержащими в себе двойное предназначение, то есть такое, которое можно использовать и в мирных, и в военных целях. Конечно, Решетину и его коллегам обвинения в шпионаже не предъявлено. Да этого сегодня и не требуется. Сегодня достаточно признать проданную работу ученого имеющей двойное назначение и его можно будет приравнять к шпионам. Вот и Решетина обвинили в незаконном экспорте «двойных технологий», что для простого российского гражданина практически одно и то же, что изменник Родины.

В основу уголовного дела лег контракт, заключенный предприятием в 1996 году с Всекитайской импортно-экспортной компанией точного машиностроения. По этому контракту ЗАО "ЦНИИМАШ-Экспорт" должно было составить отчет о "численном моделировании аэродинамического обтекания асимметрических моделей в условиях сверхзвукового потока", который китайская сторона планировала использовать для создания пилотируемых космических кораблей.

Во исполнение контракта с 1996 по 2003 год российскими учеными было подготовлено и отправлено в Китай 13 технических отчетов. Для выполнения предусмотренных работ, гендиректор "ЦНИИМАШ-Экспорта" привлек еще более десяти научных учреждений, которым в течение пяти лет в качестве вознаграждения было выплачено несколько миллионов рублей. Следователи ФСБ вместе со специалистами НИИ Минобороны посчитали, что в выполненной работе присутствует состав преступления – незаконного экспорта «двойных технологий». Но, что интересно, привлеченные Решетиным и его адвокатами ряд ведущих научно-исследовательских учреждений страны, работающих в том же направлении, и проведенные ими экспертизы опровергли эти выводы и посчитали, что переданные китайцам технические отчеты не попадают под так называемые ограничительные списки экспортного контроля, а выполненные предприятием научные разработки могут быть использованы только в мирных целях. Кроме того, еще 10 октября 2005 года арбитражный суд Московской области, изучив контракт с китайской стороной, признал законным и обоснованным привлечение Решетиным соисполнителей и оплату их труда.

Казалось бы, - всё, вопросы исчерпаны, какая может быть уголовная ответственность? Люди работают и не мешайте им работать дальше! Нет здесь никакого подрыва обороноспособности. Один из ведущих ученых страны так и написал в своих показаниях: «Из заключения НИИ Минобороны следует, что работа направлена на боевое оснащение, что это экспорт военных технологий. Я, как специалист, хорошо знакомый с военными технологиями, ответственно заявляю, что признаков облика боевого оснащения в выполненных работах ЗАО «ЦНИИМАШ-Экспорт» нет. Эти модели – тупиковое направление в боевом оснащении и участников работ по контракту надо награждать за то, что они завели своих партнеров в тупик, и если это направление у заказчика было боевое, то мы все можем быть удовлетворены тем, что они идут в тупиковом направлении. Выполненные работы Решетиным и его коллегами по китайскому контракту – это фундаментальные исследования по широко известной информации, относящейся к испытываемым формам спускаемых аппаратов еще 60-х годов прошлого века. Методы решения задач не несут ничего нового. Использованные методики расчета основывались на уравнениях Эйлера и пограничного слоя. В свободной продаже на рынке можно купить ныне программы расчетов, выполненных по подобным контрактам намного ранее, чем это было сделано группой Решетина. В технологии проведенных экспериментов также нет ничего нового, всё известно еще 30-40 лет назад…..».

Итак, какую же технологическую тайну охраняет сегодня российская ФСБ, держа уже почти два года академика Решетина в заточении - за колючей проволокой Лефортовского следственного изолятора? Ответить на этот вопрос весьма и весьма сложно, ибо с точки зрения нашего нынешнего времени, когда вчерашние секреты в научно-техническом прогрессе сегодня уже никого не интересуют и таковыми являются лишь для самих работников ФСБ, подобные действия следственных и прокурорских органов выглядят не просто необъяснимыми для нормального понимания, но и попросту абсурдными актами устрашения. Вот потому и напрашивается сравнение нынешних органов госбезопасности со вчерашними. Хочется спросить ребят6 «Вы что, уже тени своей боитесь?»

Если же вообще говорить о науке, двойных технологиях, то с одной стороны, и обычный домашний утюг при желании можно признать изделием, которое может быть использовано при создании оружия массового поражения, т.е. несущим в себе признаки «двойных технологий». С этой точки зрения существующие ограничительные «списки» настолько, как бы это помягче сказать, растяжимые, двузначные и гуттаперчивые, что их можно подогнать и растянуть под любое мало-мальски значительное открытие и изобретение.

С другой стороны, уже сегодня имеются действительно такие новейшие технологии и системы вооружения, которые без разрушения материальных основ общества способны создать глобальный поражающий эффект. Да такой, что и не снился сторонникам ядерного и ракетного вооружения. Например, генетическое оружие, которое способно поразить своей точностью целые народы и расы. Интегральное оружие, называемое ионосферным, способное быть поражающим фактором в невидимой войне, воздействовать на климат, на поведение людских масс, на процессы и недра земли. Спутниковая навигационная система. Новые виды психотронного, климатического и геологического оружия уже давно существуют если не в закромах родины, то в умах очень многих талантливых людей, по поводу чего, к сожалению, никакой борьбы наша доблестная ФСБ совершенно не ведёт. А метавойна чего стоит, которая предусмотрена для ведения «боевых» действий в киберпространстве, культуре и коллективном сознании. Известно множество умов, занятых ныне разработками так называемых закрывающих, преобразующих и восстанавливающих технологий (постхай-тек, хай-хьюм, постхай-хьюм и хай-метахьюм).

Вот вам пример с химическим веществом таллием или еще хуже – полонием 210, одна маленькая крупица которого способна уничтожить целый город. Это уже готовое оружие, но оно, конечно же таковым согласно указанным «спискам» не является. А вот по поводу макетов спускаемых аппаратов, испытанных Решетиным, зациклились. Решетин, видите ли, посягнул на святая святых – обороноспособность государства и на наши международные обязательства о нераспространении ядерного оружия. А ведь то, что явилось предметом его контракта с китайцами, даже если оно, вопреки заявлениям конечного пользователя о том, что полученная ими от ЦНИИМАШ-Экспорт технология не будет использоваться в военных целях, американцы, как, впрочем и мы, поражают своими противоракетами систем национальной ПРО в два счета. Это вам не грамм таллия в кармане у бывших сотрудников ФСБ.

Так что же тогда получается из всего этого громкого дела? А получается еще более громкая имитация борьбы органов госбезопасности со шпионами. Впору возрождать когда-то модный плакат «Все на борьбу со шпионами!» или «Бей шпионов!». К сожалению, страдают от такой имитации простые незащищенные люди, типа Решетина и его сподвижников. Те же, кто вывез половину страны за рубеж, от закона защищены и они под ограничительные списки не попадают. Хотя причиненный ими вред нашему государству и его оборонной мощи несоизмерим ни с какой ракетой образца 60-х годов и технологией её изготовления. Более того, когда российская ракетостроительная отрасль разваливалась в пух и прах из-за отсутствия государственного финансирования, фирма Решенина спасла очень многих ученых, дав им творческую работу и более-менее нормальные заработки. А потому ни один из них не покинул пределы нашей страны, остался работать в своей отрасли, на свой народ. А теперь, когда государство, наконец-то, спохватилось, и само стало заботиться о ракетостроении, фирма, возглавляемая академиком, оказалась не нужной, теперь её можно развалить, а академика надолго засадить в тюрьму. Такая у нас забота о спасателях.

Вопрос: По каким статьям закона привлекается к уголовной ответственности Решетин?

Ответ: Решетин И.А.. привлекается к уголовной ответственности по многим статьям, хотя все они – про одно и то же. Это - п.п. а и б ч.3 ст. ст. 160 УК РФ (в ред. ФЗ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ) и ч. 3 ст. 174 УК РФ (в ред. ФЗ от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ), трех эпизодов ч.4 ст. 174-1 УК РФ (в ред. ФЗ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ) – то бишь легализация преступно нажитых средств, двенадцати эпизодов ч. 3 ст. 33 и ч. 4 ст. 188 УК РФ (в ред. ФЗ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ) - то бишь контрабанда, ч.3 ст. 33 и ст. 189 УК РФ (в ред. ФЗ от 25.06.1998 г. № 92-ФЗ) и ч. 3 ст. 189 УК РФ ( в ред. ФЗ от 08.12.2003 г. № 162-ФЗ) - экспорт двойных технологий. Виновным себя он не считает и в настоящем судебном процессе, как и в ходе предварительного следствия, с первых же дней его ведения ощутил ущемление своих прав на защиту, тенденциозность и обвинительный уклон, нарушение основных принципов судопроизводства по делу (принципа законности, презумпции невиновности, состязательности сторон, обеспечения права на защиту и свободы оценки доказательств).

Вопрос: Поясните поподробнее, что вы имеете в виду под нарушением права на защиту?

Ответ: В частности, несмотря на заявления Решетина и заявления защитников обвиняемого в ходе следствия и на предварительном слушании по делу о незаконности привлечения Решетина к уголовной ответственности, дело слушанием всё же начато, хотя суду заведомо известно, что при том обвинительном заключении, которое предстоит огласить государственному обвинителю, обвинительный приговор будет считаться незаконным и дело будет возвращено на новое рассмотрение.

По моей прежней службе мне много приходилось читать уголовных дел, расследовавшихся в отношении российских ученых в тридцатые-сороковые - пятидесятые годы прошлого столетия по так называемой 58 статье УК. Последнее из таких дел, о котором я написал в прошлом году книгу, - это о величайшем гении планеты профессоре А.Л.Чижевским, который ни за что был угроблен в лагерях НКВД. Ужас охватывал от того, какое бесправие и безнадёга была тогда у людей, попавших под молотилку органов госбезопасности. Вы думаете, что-нибудь изменилось? Нет. Тот, у кого хватит силы выдержать чтение совершенно бездоказательного дела Решетина и других, расследованное в наши дни, в этом сможет убедиться воочию.

Вот вам конкретные примеры из этого дела. Только маленькая часть из обильного перечня беззаконий и произвола. Чтобы меня не обвинили в необъективности и предвзятости при изложении своих аргументов, буду называть все холодящие душу безобразия со ссылками на листы дела, страницы, на конкретных свидетелей, проходящих по делу.

Например, в представленном в суд прокурором и врученном обвиняемому обвинительном заключении следствием не приведён весь перечень доказательств, имеющихся в материалах дела, а сделаны лишь ссылки на источники без изложения сведений, составляющих каждое конкретное доказательство.

В частности, на л.д. 33 обвинительного заключения следствием приведен обобщающий перечень якобы данных по делу показаний свидетелей, подтверждающих обвинение. Среди якобы показаний свидетелей в обвинительном заключении фигурируют следующие доказательства (по версии следователя):

- все НИР по контрактам № 96 РМ 405-05 и № 96 РМ 4018 проводились специалистами ФГУП «ЦНИИМАШ»;

- все занятые в этих работах специалисты были объединены в ВТК, в рамках которых они получали денежное вознаграждение;

- работы носили прикладной характер, были направлены на достижение практической цели;

- модели имели вид головных частей баллистических ракет и космических спускаемых аппраратов;

- переданные в Китай технологии могут быть использованы в процессе разработки ракет-носителей, головных частей ракет или спускаемых аппаратов;

- работы по контрактам были выполнены в полном объеме и переданы в Китай;

- экспортные лицензии на передачу технологий и научно-технической информации не выдавались.

Следователь в обвинительном заключении указывает, что упомянутые показания опровергают доводы обвиняемых о том, что работы по данным контрактам не подлежат экспортному контролю, и указывают на прямой умысел Решетина и соучастников на совершение незаконного экспорта технологий, научно-технической информации, которые могут быть использованы при создании ракетных средств доставки оружия массового поражения, на организаторскую и руководящую роль в этом Решетина.

Далее следователь на этом же листе и л.д. 34 называет фамилии 26 свидетелей, которые дали указанные выше обвинительные показания. При этом показания свидетелей не конкретизируются и не персонифицируются, а указывается только фамилия свидетеля, его должность и листы дела, на которых находятся показания этих лиц.

Между тем, сверка записанной в обвинительном заключении собственной версии следователя с реальными показаниями свидетелей при ознакомлении с делом показала, что обвинительное заключение по собственной версии следователя совершенно не соответствует показаниям конкретных свидетелей, указанных в обвинительном заключении.

Так, например, свидетели А-на, А-ва, А-ец, Б-ва (т. 4 л.д. 8-10, 42-44, 45-47, 124-127) не говорили в своих показаниях тех слов, которые записаны следователем в обвинительном заключении якобы от их имени. Более того, от имени свидетеля А-вой (т. 4 л.д. 42-44) вообще записаны показания какого-то мужчины: «Я внимательно ознакомился с предъявленными мне копиями….». Б-ова на вопрос следователя ответила: «Какова была направленность работ, я конкретно сказать не могу….» (т.4 л.д. 126). Б-ов также ответил: «Я принимал участие в работах в рамках договоров ВТК, для кого проводилась эта работа, я сказать не могу» (т.4 л.д. 129). Г-ва показала: «Я также не могу сказать, какую направленность носят данные исследования» (т.4 л.д. 197).

Свидетели Г-ов, Г-ий показали: «Какую эти работы носили направленность, я не знаю» (т.4 л.д., 200, 203). Свидетель Г-на показала: «По контрактам и договорам, по которым проводились аэрогидродинамические исследования, я не работала» (т.4 л.д. 217). Свидетель Г-ва показала: «Какую направленность носили данные исследования, я сказать не могу, так как для меня они все одинаковые» (т.4 л.д. 243). Свидетель Г-ун рассказал о технической стороне испытаний, но совершенно не о том, что указал от его имени в обвинительном заключении следователь. (т.4 л.д. 245-248).

Свидетель К-ва показала: «Работы для Китая проводились как в рабочее, так и в нерабочее время. Какую направленность носили работы сказать не могу» (т.5 л.д. 110). На л.д. 112-114 тома пятого согласно обвинительному заключению значатся показания свидетеля К-ва М.В., которые соответствуют версии следователя.

Между тем, на указанных листах дела подшиты показания совсем другого свидетеля – гр-на К-на. Показания же К-ва подшиты в т. 5 на л.д. 118-121 и тому, что за него придумал следователь не соответствуют совершенно. К-ов показал: «Контракты, по которым производились испытания, мне не известны, сам я не принимал участия в данных исследованиях» (т. 5 л.д. 119). Свидетель К-ко показал: «По каким контрактам и договорам производилась работа, которую исполняет лаборатория, мне не известно» (т.5 л.д. 156-159). Свидетель Л-ов показал: «С какой китайской организацией эти работы проводились, мне не известно» (т.5 л.д. 274-275).

Выдерживая обвинительную направленность дела, следователь умышленно не отразил в обвинительном заключении многие сведения, которые не укладываются в его собственную версию. В частности, говоря об умысле Решетина на совершение преступления, связанного с экспортом двойных технологий, следователем специально упущены показания свидетеля К-кого, который сказал: «Данные работы могут относиться к космическим программам. Сказать, что эти исследования можно отнести к военным, я не могу (т.5 л.д. 2-3).

Свидетель З-ский на допросе заявил: «Насколько я знаю, соисполнители для выполнения работ по договорам привлекались» (т.5 л.д. 4). Однако следователь в обвинительном заключении на л.д. 92 указывает: «Работы по контракту в части нас касающейся были выполнены в полном объеме, выполнение каких-либо дополнительных исследований сторонними организациями не требовалось».

Не соответствуют собственной версии следователя, изложенной в обвинительном заключении, показания свидетелей М-ва (т. 6 л.д. 5-8), М-на (т.6 л.д. 33-36), М-дева (т.6 л.д. 37-40), М-ева (т.6 л.д. 41-43), М-лина (т.6 л.д. 44-47), Н-ова (т.6 л.д. 111-113). Например, М-ин показал: «Мне не известен ни номер контракта, ни заказчик с китайской стороны. Я не видел и технического задания на работы».

Свидетель М-дев показал: «Работы проводились в небольших объемах, в свободное время, и для работников отдела это была подработка. Заказчик не был нам известен. Что за модели испытывали, я не помню. Я не всегда видел, какая модель готовится к экспорту». Свидетель М-ев показал: «Я никогда не видел, какие модели испытывались». Свидетель М-ин показал: «Мне не известно, в рамках каких контрактов и для какого заказчика я выполнял свои работы в ВТК».

Свидетель Ф-ов показал: «Какую направленность носили работы, я сказать не могу, технического задания не видел» (т.7 л.д. 205-208). Свидетель Х-ий показал: «Номер контракта и договоров, по которым проводились эти исследования, я не знаю» (т.7 л.д. 215-218). Свидетель Ш-а показала: «Номер контракта 96 РМ 405-05 мне не известен». (т.7 л.д.261-264).

Свидетель Ш-ков показал: «На основании каких контрактов, с какой китайской организацией проводились работы, мне не известно. … При этом передача материалов испытаний никак не оформлялась». Свидетель Щ-нь показал: «О направленности данных исследований я сказать не могу» (т.7 л.д. 274-277).

Аналогичным образом не соответствуют записям на л.д. 241-242 обвинительного заключения по собственной версии следователя об экспорте двойных технологий показания свидетелей в т.т. 4, 5, 6, 7 уголовного дела (см. листы 242-244, обвинительного заключения). Аналогичным образом не соответствуют записанной на л.д. 300-301 обвинительного заключения по версии следователя о растрате и показания свидетелей, названных в т.т. 4, 5, 6, 7 уголовного дела (см. листы 301-303 обвинительного заключения).

Аналогичным образом не соответствуют записанной на л.д. 89 обвинительного заключения версии следователя о растрате показания свидетелей, названных в т.т. 4, 5, 6, 7 уголовного дела (см. листы 89-91 обвинительного заключения); аналогичным образом не соответствуют записанной на л.д. 195 обвинительного заключения версии следователя о растрате показания свидетелей, названных в т.т. 4, 5, 6, 7 уголовного дела (см. листы 195-197 обвинительного заключения).

Не может быть признана за допустимую и соответствующую закону (ст. 220 УПК РФ) и такая форма изложения доказательств в обвинительном заключении, как надуманная интерпретация следователем формы вины в совершении преступления и его субъективное мнение относительно квалифицирующих признаков состава на фоне совершенно не имеющих к нему никакого отношения событий.

Так, на л.д. 34 обвинительного заключения приводится показание свидетеля А-ян (секретаря-референта Решетина И.А.). А-ян в обвинительном заключении выступает как свидетель. Однако её показания не приводятся. Вместо них в обвинительном заключении записано: «… которая в ходе допроса передала следствию обнаруженное ею на рабочем месте Решетина И.А. письменное обращение Рожкина А.В. на его (Решетина) имя, в котором Рожкин даёт анализ событиям, предшествующим возбуждению уголовного дела в отношении Решетина И.А., и мерам, принимаемым участниками группы для нейтрализации последствий данного обстоятельства; проводит анализ существующих проблем, допущенных ошибок, даёт рекомендации по их исправлению».

И далее курсивом излагается субъективное и, более того, совершенно не основанное на данном доказательстве личное мнение следователя, деформированное в сторону обвинительного направления: «Что свидетельствует о наличии сплоченности в действиях и устойчивых связей участников группы лиц под руководством Решетина и его (Решетина) личной роли в руководстве этой группой…». Аналогичным образом обвинительное заключение по указанному свидетелю составлено на л. д. 197, 242, 303.

Таким образом, фактически показания свидетеля А-ян в обвинительном заключении не приведены, врученная ею на допросе служебная записка Рожкина Решетину не осмотрена как вещественное доказательство. Более того, раз уж в ней следователь усмотрел ряд квалифицирующих признаков преступления, в установленном порядке юридической оценки ей не дал, а вместо этого интерпретировал данный совершенно не несущий в себе какой-либо криминальной информации обычный рабочий документ в доказательство вины Решетина И.А.. При этом такая интерпретация сделана только лишь исходя из собственного и достаточно искривленного понимания преступления, организации преступной группы и руководства ею. Указанная форма изложения доказательств никакими законами, в т.ч. ст. 220 УПК РФ не предусмотрена и ущемляет права обвиняемого, так как приписывает ему того, чего он не только не совершал, но и то, чего не было в действительности вообще.

В обвинительном заключении изобилуют придуманные следствием показания свидетелей и других лиц, которые вписаны в реально даваемые показания, т.е. фактически сфабрикованные с целью получения и усиления обвинительного эффекта. Например, на стр. 194 обвинительного заключения в показаниях Твердохлебова вписаны такие слова «Я знаю, что работы над отчетами выполнялись сотрудниками 2-го Центра… (т.2 л.д. 286).

Между тем, на л.д. 286 указанного тома Твердохлебов показал: «Я знаю, что работа над отчетами выполнялась в основном сотрудниками ЦНИИМАШ. При этом могу допустить, что в работах участвовали и другие специалисты, включая и бывших сотрудников 2-го центра, или ставших бывшими». То есть видно, что следователем записана лишь часть речи Твердохлебова, которая вырвана из общего контекста и исказила существо вопроса в сторону усиления обвинительного эффекта.

Далее, на странице 195 обвинительного заключения, цитируя показания Твердохлебова, следователь пишет «… я был крайне удивлен: с какой стати именно я должен за кого-то подписывать какие-то документы. Но он мне сказал, что Игорь Андреевич (Решетин) в курсе дела….»…. «Он пояснил, что это не единственный пакет документов. Что существуют еще фирмы, через которые таким образом проводятся деньги, что об этом знает узкий круг лиц…». «Визир меня заверил, что такую схему используют все коммерческие структуры и вероятность обнаружения, мягко говоря, подвоха, ничтожно мала. т.2. л.д. 305-306).

Однако сверка данных показаний в обвинительном заключении с реальными показаниями, записанными в протоколах следственных действий, в т.ч. на л.л. 305-306, указанных в обвинительном заключении, свидетельствует об отсутствии таких слов, приписываемых Твердохлебову. Практически во множестве и других показаний людей, приведенных в обвинительном заключении, следователем допущены аналогичные подтасовки и фальсификации.

Практически всё обвинительное заключение составлено не путем приведения перечня доказательств совершения преступления, а путем изложения полученной по делу информации в её субъективном видении самим следователем, что не может свидетельствовать об объективности доказательств, их правдивости и законности.

В соответствии со ст. 220 УПК РФ следователь был обязан привести в обвинительном заключении также перечень доказательств, на которые ссылается сторона защиты. На фоне объемного изложения доказательств, в т.ч. и сфальсифицированных, о чем указано выше, обвинения (всего на 146 страницах), перечень доказательств стороны защиты занял всего лишь половину страницы.

При этом не были указаны заключения специалистов из ряда ведущих научных учреждений страны Института теоретической и прикладной математики РАН, Московского института теплотехники, Института механики Московского государственного университета, ЦАГИ, мнения Роскосмоса и других видных российских ученых-теоретиков и практиков, которые в действиях Решетина и ЦНИИМАШ-Экспорт никакого экспорта двойных технологий не усмотрели.

Не приведено также множества других доказательств, на которые ссылались защитники Решетина в ходе предварительного следствия (см. т.т. 30, 31, 32, 33). Спрашивается, о каком равенстве сторон и состязательности процесса может идти речь?

В соответствии со ст. 220 УПК РФ следователь был обязан указать в обвинительном заключении обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. Однако и этот вопрос не нашел своего отражения в итоговом документе следствия. Отягчающих обстоятельств по делу не установлено, однако смягчающими обстоятельствами по делу является тяжелое кардиологическое заболевание Решетина, подтвержденное медицинскими документами, находящимися в деле и в следственном изоляторе.

В соответствии с той же нормой закона в обвинительном заключении должно было найти отражение место совершения преступления с указанием более точного адреса с целью последующего определения подсудности дела и соблюдения конституционного права обвиняемого на рассмотрение дела тем судом, к подсудности которого оно отнесено (ч.3 ст. 8 Конститукции РФ).

При этом вторым защитником Решетина адвокатом Яблоковым в качестве основного довода приводилось нарушение данного права. Так, указывалось, что местом производства предварительного расследования, как следует из статьи 152 УПК РФ, является место совершения деяния, содержащего признаки преступления. Все деяния, инкриминированные Решетину И.А., были совершены в г. Королеве Московской области. Однако в Обвинительном заключении данного указания нет, а подсудность дела выбрана в силу ближайшего расположения суда к следственному управлению ФСБ, т.е. по произволу должностных лиц прокуратуры.

В нарушение той же нормы закона в обвинительном заключении не указаны мотивы, цели и последствия совершенного преступления, хотя требование закона об указании этих параметров является императивным.

Изложенные существенные нарушения процессуального порядка составления обвинительного заключения не могут быть устранены в ходе судебного разбирательства, ибо такой процесс, если он всё же начнётся, в любом случае будет проводиться с нарушением права обвиняемого на защиту. Более того, подобный стиль изложения обвинения и приведенных доказательств заведомо навязывает суду обвинительный уклон и является фактором, незаконно воздействующим на него с целью вынесения обвинительного приговора.

На предварительном слушании защитник Решетина И.А. адвокат Яблоков А.Ю., требуя вообще прекратить уголовное дело, акцентировал особое внимание суда на многих, в том числе и этих существенных нарушениях закона. Однако ходатайство адвоката оказалось не только не удовлетворенным судом, но и в части, касающейся недостатков обвинительного заключения не проанализированным с точки зрения выполнения требований ст. 220 УПК РФ.

Вместо возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ дело продолжилось, чем суд, поставленный вышеназванным обвинительным заключением в условия полного доверия к государственному обвинению, продемонстрировал единство с обвинительной ни на чем не основанной позицией следствия и прокурора и нарушением принципа равенства прав сторон в процессе (ст. 244 УПК). Затем защита, говоря об отсутствии вины Решетина и её недоказанности следствием, еще раз обратила внимание суда на это недопустимое нарушение. Однако и в этот раз наша позиция осталась без удовлетворения.

Поэтому я вынужден был направить суду письменное заявление, в котором обратил внимание суда на грубые нарушения прав обвиняемого на защиту. Поскольку вопрос о фальсификации показаний свидетелей и обвиняемых по настоящему делу возника в суде вторично, я также обратил внимание суда на то, что согласно ст. 220 УПК РФ, в обвинительном заключении следователь, наряду с другими обстоятельствами, обязан привести перечень доказательств, подтверждающих обвинение.

В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.

В ч. 2 ст. 74 УПК РФ перечисляются источники доказательств, к которым относятся показания подозреваемого и обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, заключение и показания эксперта, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, иные документы.

В ст. ст. 76 - 81 УПК РФ дается определение понятий каждого из доказательств. При таких обстоятельствах надлежит признать, что в соответствии со ст. 220 УПК РФ следователь обязан был сослаться не только на источник доказательств, как это имеет место в обвинительном заключении по данному делу, но и привести сами сведения, составляющие их содержание как доказательств. При этом такие сведения, если речь идет о показаниях свидетелей, должны быть приведены не в собственной искаженно-обвинительной интерпретации следователя, а в первом лице и дословно, что отсутствует в представленном в суд обвинительном заключении.

Отсутствие в обвинительном заключении перечня доказательств лишает подсудимого возможности оспаривать отдельные из них и выработать тактику защиты в судебном заседании.

Как указал Президиум Верховного Суда РФ в постановлении от 18.06.2003 г. № 169 п 03 пр, доводы о том, что обвиняемый и его защитник в полном объеме ознакомлены с материалами, не освобождают от необходимости изготовления органами предварительного следствия обвинительного заключения, соответствующего требованиям закона, и своевременного его вручения обвиняемому до начала судебного разбирательства.

Согласно п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм УПК РФ» под перечнем доказательств, подтверждающих обвинение, понимается не только ссылка в обвинительном заключении на источники доказательств, но и приведение в обвинительном заключении краткого содержания доказательств.

Имеющееся в деле обвинительное заключение не соответствует именно этим требованиям п.п.3,5 ч.1 ст. 220 УПК РФ, поскольку предъявленное Решетину И.А.. обвинение не конкретизировано, в нем совершенно не названо ни одного доказательственного факта, подтверждающего его вину. Кроме того, оно не соответствует п.п. 6 и 7 указанной части ст. 220.

Как указано высшей судебной инстанцией, основанием для возвращения дела прокурору во всяком случае являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором, в силу которых исключается возможность постановления судом приговора или иного решения.

Подобные нарушения требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не могут быть устранены в судебном заседании. Они исключают принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости, и всегда свидетельствуют в том числе о несоответствии обвинительного заключения или обвинительного акта требованиям данного Кодекса.

Такое обвинительное заключение грубейшим образом нарушает принцип равенства и состязательности сторон, поскольку не дает обвиняемому возможности знать, от чего ему защищаться, строить тактику своей защиты, готовить защитительную позицию в отношении предъявленных ему обвинений.

Кроме того, подобная форма обвинительного заключения сделала невозможным проведение проверки доказательств путем их сопоставления, а также повлекло за собой нарушение права обвиняемого на защиту, поскольку лишило его возможности возражать против предъявленного конкретного (того или иного) обвинения.

А поэтому в настоящее время и при названных обстоятельствах Решетин превращен в абсолютно незащищенного перед государственным произволом гражданина, а защита «вслепую» является таким же попранием прав, как и вообще избиение беспомощного и беззащитного человека.

Всё это исключает какой-либо смысл в его и нашем с г-ном Яблоковым присутствии в настоящем процессе, если такое обвинительное заключение не будет исправлено и приведено в соответствие с теми полученными следствием сведениями, которые зафиксированы в деле.

Дальнейшее рассмотрение этого дела с подобным обвинительным заключением будет расцениваться защитой Решетина как действие, направленное на принятие заведомо обвинительного решения в отношении невиновного человека.

Ибо приговор, основанный на изложенных нарушениях прав обвиняемого на защиту, в любом случае будет отменен вышестоящими инстанциями или Европейским судом по правам человека в соответствии с упомянутыми требованиями национального закона, Постановлением Пленума Верховного Суда РФ и имеющейся практикой, указанной в приведенном Постановлении Президиума Верховного Суда РФ.

Я вынужден был официально заявить в судебном процессе, что по такому обвинительному заключению, которое находится у меня в руках, у обвиняемых и у других адвокато и которое совершенно не соответствует не только требованиям ст. 220 УПК РФ, но и упомянутым мной разъяснениям Верховного Суда России, а также сложившейся нормальной судебной практике по делам, где над судом не давлеет сила Генеральной прокуратуры и ФСБ, осуществлять надлежащую защиту человека от произвола государства невозможно.

Более того, я написал суду, что если дело всё же будет продолжено при рассмотрении вины моего подзащитного с абсолютно ущербным обвинительным заключением, то такая защита в силу этого и независимо от неё самой будет превращена в самый настоящий юридический фарс и крайне обветшалую декорацию правосудия. Ибо если законные доводы защиты судом не принимаются в расчет, то тогда возникает вполне закономерный вопрос, а какова её положительная роль для обвиняемого и для подлинного правосудия?

Вопрос: С чем вы связываете такое наступление органов безопасности на творческую личность?

Ответ: На всю Россию сегодня осталось всего 20 миллионов мужчин в творческом возрасте, то есть от 20 до 50 лет. Пойдет такое вырубание творческого потенциала страны, как это мы видим в деле Решетина, где двое сидят, двое на подписке о невыезде, один умер, - то можно смело утверждать – не останется вскоре в стране тех, кому можно будет доверить нашу жизнь, науку, культуру, страну, и самое главное – кому строить светлое будущее для последующих поколений. И пойдет тогда выросшее в таком творческом голоде будущее поколения, Солнцем палимо, повторяя: «Кляни его Бог». Нынешний исторический этап в развитии нашего общества характеризуется жесточайшей борьбой, развязанной в нем сторонниками старой научной и научно-прикладной школы, которая в силу своего консерватизма и догматизма стала тормозить поступательное движение вперед. Общество затормозилось и увязло в болоте.

Представители этой школы – не только ученые, гораздо больше среди них практиков, сидящих на традиционных формах энергетической трапезы (нефтяной, газовой, фармацевтической и т.д.). Они – нынешние короли положения, они пока царствуют на троне. Но этот путь ведет человечество в тупик. Сегодня - хорошо, а завтра обществу и природе – кранты! Люди нового поколения, ученые и практики новой волны уже ныне совершили несколько таких фундаментальных открытий, которые способны преобразовать мир, вывести его из тупиковой парадигмы. Например, это – освоение холодного термоядерного синтеза, что несет неминуемую смерть врагу природы - нефтяному бизнесу и современной нефте-газовой экономике; например, это открытие новый биотехнологий, которые полностью задавят современную фармакологию и фармацевтический бизнес, и так далее. Но этих людей мало. Их творческие силы слабы. Им противостоит государство с его всесильным аппаратом подавления.

Решетин и такие, как он, это ученый и организатор производства современной новой волны. То, что он работал в отрасли «вчерашнего дня» еще ни о чем не говорит. Просто он понимал, видел и знал, что нужно нынешнему обществу и как этого добиться. Но он попал под каток всеобщей борьбы нового со старым. А на стороне всего отжившего и старого – вся мощь современного государства с его правоохранительными органами и структурами безопасности. Вместо того, чтобы таких ученых, как Решетин поддержать, направить в конструктивное русло его научный потенциал, его просто раздавили, увидев в нем сильную фигуру будущей науки – могильщика традиционных технологий уничтожения планеты. Идет война народная, священная война. И новое, к сожалению, пока терпит поражение. В переломные эпохи так было всегда. Все, кто опережал своё время, оказались под катком истории.

Есть, конечно, в этом деле и более близкие нам причины, по которым ученый оказался в тюрьме. Но об этом поговорим в следующий раз."

источник www.reshetin.ru

Показать Скрыть карту