Б. Заходер. Последние годы. Дом в Комаровке

Сказка про доброго Носорога.

Жил-был Носорог,
На других непохожий:
Носорог
С удивительно тонкой кожей.
В джунглях жил,
Среди хищных зверей,
А кожа была у бедняги
Действительно
Тоньше бумаги
И очень, очень чувствительна!

Не возьмусь пересказывать всю сказку, но конец её скажет проницательному Читателю о многом:

Толстокожие братья
Стали срамить Носорога:
- Это же черт знает что
Носорог - недотрога!

…………………………

Я понимаю вас,
Я ведь тоже
Зверь по натуре,
Но только я
Кое-что
Испытал на собственной шкуре…

Тем и окончился спор.
И чудак
С улыбкою кроткой
В чащу лесную ушел
Своей
Осторожной походкой.
Дружит он с птичкой Калау
С братьями редко встречается
И, говоря между нами,
Не особенно огорчается.

Вот так, подобно этому чудаку - Носорогу, поэт удалился в "чащу лесную" на тридцать пять лет, до конца своей жизни. Купив себе маленький домишко, выбрал комнату с видом на березы и сирень, поставил большой старинный письменный стол и сел за работу.

Из окошка мне видна
Расчудесная страна,
Где живут Считалочки.
Каждый там не раз бывал,
Кто когда-нибудь играл
В прятки или салочки…

Кончились его поездки в дома творчества, посещения дома писателей, выступления на разных площадках перед читателями через "общество по распространению знаний". Встретив случайно "птичку Калау", не разминулся с ней, а подружился и прожил, не побоюсь сказать эти слова, вполне счастливо всю оставшуюся жизнь.

Я, которая знала его около сорока лет, до сих пор не понимаю, почему люди, "свет", говорят, что у него был тяжелый характер. Это не плохой или тяжелый характер, это охрана чувства собственного достоинства, точнее - аристократизм духа. Почему людям свойственно желание увидеть в первую очередь сходство с собой, а не отличие человека от себе подобного? Вспоминаю передачу одной радиостанции, которой я благодарна за слова прощания в день смерти поэта, однако даже они не обошлись в интервью с его друзьями, без того, чтобы не задать тот же, навязший в зубах и несправедливый вопрос о его характере. Какой характер проявили сами корреспонденты, задавая такой вопрос в день его смерти? Да, справедливы последние строки сонета "Слава":

……, помни:
Небольшой скандал
Порой
Важней всего, что ты создал.

Заметил ли Читатель, что последние десяток или полтора десятка лет Борис Заходер не только не появлялся на экране детских передач телевидения, но даже имя его старались не упоминать в титрах, где следовало? Детская редакция ни разу за эти годы не упомянула о его юбилеях, не делала передач c ним или о нем. Может, я ошибаюсь, тогда искренне прошу у них прощения, но боюсь, что я права. Я сама однажды им позвонила и напомнила, когда у Б.В. был юбилей, а я не нашла в программе упоминания, что в этот день будет, хотя бы его мультфильм. Они, с ожесточением отмахнулись от меня. Вы спросите почему? Трудно объяснить, но однажды, всего лишь однажды, Борис Заходер отказался сниматься в их программе. Я не помню причины, но думаю, что это было вызвано творческой неудовлетворенностью. (Вспомните его "перфекционизм"!). Может быть собственной, может быть недостатком самой телевизионной группы, но думаю, что без веской причины он бы так не поступил. Законный вопрос: у кого плохой характер? Почему дети должны расплачиваться за характер детской редакции телевидения? И я уверена, что все эти годы они пугали всех Его плохим характером.

Сколько раз я слышала, провожая очередного визитера до калитки, что "вот мне говорили…, я так боялась (боялся) к нему ехать, а оказалось…" Далее шло восхищение его любезностью, эрудицией, юмором. Я думаю, ни один приезжий не может сказать, что его не пригласили к столу, в крайнем случае - к чаю.

Провожая посетителя, гостя, Борис Владимирович всегда подавал ему пальто, за исключением последних лет, когда по состоянию здоровья не мог уже этого себе позволить. Если гость смущался, он, ссылаясь на Корнея Ивановича Чуковского, который тоже так поступал, говорил: "В борьбе человека с пальто я всегда становлюсь на сторону человека".

С ним легко было договориться о встрече, даже накануне. Достаточно было позвонить по телефону и никаких проблем не возникало, если причина была аргументирована и сам человек не вызывал у него отрицательной эмоции.

Но, если ему не нравилось что-то, то никакие, самые выгодные условия не могли принудить его поступиться своей честью или совестью. (Может быть, здесь видели его плохой характер?)

В поздравлении с одной из юбилейных дат, в "Огоньке" за 1991 год, Григорий Остер написал: " Не так давно Борис Владимирович более чем скромно отметил свое семидесятилетие. За те пятьдесят лет, что Заходер существует в литературе, он ни разу не написал и не сделал ничего такого, что позволило бы Нашим Руководителям дать ему какую-нибудь премию, пригласить в какой-либо президиум.

Борис Владимирович, разрешите поздравить Вас с этим неполучение государственных премий, незаниманием никаких должностей, постов и неучастием в длинном ряду громких событий общественно-политической жизни последних пятидесяти лет текущего века"

Действительно, Борис Владимирович ни разу не дал повода наградить себя, не поддался искушению написать для детей юмористическое поздравление (он бы справился!), например, к съезду партии, или к годовщине Октябрьской революции, хотя это сулило большие привилегии, благосклонность власти, возможность издать лишнюю книгу. Власть тоже с трудом терпела его.


Сразу же, после покупки дома, чтобы расплатиться с долгами, взялся вместе с одной приятельницей написать кино - сценарий. Работу распределили так: сначала все продумали, потом вместе записали начерно, а затем соавтор должна была напечатать, а Борис Владимирович пройтись "рукой мастера" начисто. И тут, на последнем этапе, Борис понял, что он не силах подписаться под тем изделием, которое вышло из-под их рук. Он оказался перед выбором: или все, с начала и до конца, но теперь уже самому, переделывать и переписывать заново, или вообще отказаться от этой затеи. Он выбрал последнее, вернув свой аванс соавтору в качестве компенсации за потраченное ею время, а сам остался вообще без гонорара. Несмотря на некоторые удачные места и образы персонажей в сценарии, больше никогда к нему не возвращался и не использовал ни одной страницы из него. Что, разве это тоже по причине "характера"?

Несомненно, но только того характера, который не позволял ему делать то, за что потом ему было бы стыдно. Строчки из сонета "Слово", подтвердят эту мысль:

Но для него страшнее адских мук
Пустое слова и неверный звук.

… Как будто этот звук невдохновенный
Разрушит всю гармонию вселенной.

Отказывался от публикации в сборниках, доход от которой никогда не был лишним, если его не устраивало "соседство". Уже ближе к концу жизни, совсем не надеясь издать свои сонеты, получил предложение от одного издателя. Он с радостью согласился. Но каково было его разочарование, когда ему принесли посмотреть предварительный набор. Все стихи были сформированы компьютерным набором в виде рюмок, бокалов, каких-то вычурных фигур, что разрушало форму сонетов. А издатель, который очень дорожил своей находкой, не хотел её изменять. Кредо поэта: " только простое - сложно. Только в открытом - тайна", - было нарушено. Борис, не колеблясь, отказался от публикации, чем отодвинул издание еще на неопределенное время, которого, он уже чувствовал, у него оставалось мало…

А так хотелось выпустить в свет своих "взрослых" детей при жизни. Через пару лет, на семьдесят девятом (!) году жизни, он издаст эти сонеты с грустным, если не сказать, трагическим названием " Почти посмертное". Многие из них пролежали, дожидаясь своего часа, двадцать, тридцать, а иные - и шестьдесят лет.


В записках Бориса нашла такие воспоминания:

Большая яма Scharze Köchin - черная повариха.
- Г. Грасс в "Blechtrommel" возводит этот персонаж детской считалки в символ смерти. В моем детстве была дразнилка столь же подходящая для таких преобразований. Меня дразнили:

- Прямо, прямо, прямо
Там большая яма.
Три ступеньки вниз
Там живёт Борис
Барбарис
Председатель дохлых крыс.

И теперь эта "большая яма" совсем недалеко… М.б., осталось не три, а две, одна ступенька….

Сколь плодовиты его бывшие ученики по сравнению с учителем! Они издают свои творения том за томом. Что это, он мало пишет? Нет, мало издаёт из того, что пишет.

Так и осталось неизданными некоторые стихи, где он не был удовлетворен не поэзией, с этим у него было всегда все в порядке, а решением темы. Осталась большая сказка, по которой он совместно с композитором Михаилом Зивом, написали оперу для театра Наталии Сац "Ростик в дремучем лесу". Это из "детского". А про "взрослое" я вообще не говорю.

"Детский поэт, детские стихи"… Мало того, что в таком определении чувствовалось нечто унизительное, не говоря о том, что была некоторая неточность, когда словосочетание "детские стихи" подразумевает стихи, написанные детьми, так автору они перекрывали путь во "взрослую" литературу. Поэт отшутился, написав маленькое стихотворение на эту тему.

- О тебе говорят,
как о детском поэте.
А я разве спорю,
Милые дети?

Однажды, один из его учеников в день шестидесятилетия учителя, произнёс тост со словами: - Дорогой Борис Владимирович, скольких молодых авторов Вы вывели в люди!
- А сам не вышел, - парировал Борис.

Некоторые из его удачливых учеников уже давно имеют хорошие современные дома, офисы, у некоторых даже секретари и секретарши, попросить аудиенцию у них тоже не просто. А у нас так и остался маленький домишко, подходя к которому, посетители недоумевают: - " А мы думали, что ваш дом соседний…"

Лучше отшучусь. Объявление, которое ещё никто не читал:

Я добрый!
Меняю полдачи на дачу
И требую очень немного в придачу.

Попадая в наш дом, люди перестают замечать его убогость. Вот выдержка из статьи в газете "Известия" о нашем доме: "Каменные коттеджи новых русских - не лучшее место обитания для поэтов. Скромный, почти бедный, по нынешним представлениям дом, - уютен и удобен, в нем есть индивидуальность и лиризм. В нем можно работать, заниматься творчеством. Дом и сад - такие же составляющие образа героя, как и его слово". (4 июня 1999 г.)

А вот новый буклет, изданный в память присвоения дому Заходера статуса мемориального и посещения, его по этому случаю, депутатами и мэром города, к которому принадлежит Комаровка. Произошло это 5 июля 2002 года.

"Небольшой уютный дом с мезонином словно создан для творчества: плетёные кресла на веранде, старый черный рояль в гостиной, маленький кабинет с письменным столом, книжными стеллажами, современной компьютерной техникой и окошком в сад, который каждой весной утопает в сирени".

Борис, последние годы, когда в нашей совместной жизни был своеобразный юбилей, на который, словно специально для нас, откликнулся в своё время А.С. Пушкин, шутя, цитировал его строки, слегка приспосабливая их к нам:
" Жил старик со своею старухой ровно тридцать лет и три года. Они жили в ветхой избушке…" А, не шутя (жаль, что не закончил), строчки, помеченные последними днями жизни:

Земли бесплодной (маленький) клочок
На … песчаного холма
Полдюжины кустов
Избушка да земли клочок
Домишко, деревянный
Вот всё, что у судьбы я вырвать смог
Вернее - что дала она сама…

(осень 2000 года)

Мне оставил в наследство бесценный дар - своё честное имя, которое не променял на бесчестное благополучие и настоящую поэзию, срок которой, ещё придет.
…………………….
Глядишь
Ещё настанет срок
И для твоих
Шутливых строк…

Имя.

Потому что наше имя
Это только псевдоним.
Что скрывается под ним?
Неизвестно нам самим…

Несомненно, каждый интеллигентный человек знал такое имя, как "Борис Заходер", даже если и не был по настоящему знаком с его творчеством. Однако так сложились обстоятельства, что Борис очень мало чувствовал, что его знают, любят, так, как утверждали наши знакомые и друзья. Борис чувствовал, что " возможно, аплодисментам и не хватает звучности", как говаривал Иа-Иа в известной сказке о Винни-Пухе. Политика замалчивания на государственном уровне дошла и простых потребителей его поэзии.

Есть такая байка из литературного мира о том, как бедный писатель подошел к Константину Симонову и спросил, почему у него никогда нет денег, а у Симонова всегда есть. Симонов сразу не ответил, а обещал подумать. При следующей встрече: - Я думаю, сказал он, - что просто одним свойственно иметь деньги, другим - несвойственно…
Мне, кажется, это определение можно применить и к успеху.

Так вот Борису было несвойственно насладиться успехом, даже когда он того заслуживал. Можно было бы не обращать на это внимания, но постоянные мелкие уколы равнодушия, даже пренебрежения его правом на авторство, очень портило настроение. Я уже говорила, как поступило детское телевидение. Полное замалчивание последние долгие годы. Используя стихи Винни-Пуха, тоже забывали сказать, что большинство из них - уже не из Милна, а написанные Заходером специально для спектаклей, мультфильмов. О самой книге про Винни-Пуха я напишу отдельно. Так, или почти так же поступали многие другие. Например, известный политический комментатор цитируя, минимум два раза, по телевидению строки Бориса Заходера, ни разу не назвал автора строк:

Господа хорошие.
Вот беда, так уж беда -
Все полезли в господа.
И при этом -
Ни один
Сам себе не господин!

Приписанные совершенно другим авторам, его стихи расходились в виде фольклора, только потому, что цитируя, всеми силами старались не называть автора.

В передаче, посвященной памяти Бориса Заходера, одна очень уважаемая зарубежная радиостанция приписала Берестову стихотворение "Селезень", добавив, что Валентину Дмитриевичу удалось создать это самое "Заходеровское из Заходеровских" стихотворений. А оно написано Заходером в конце пятидесятых годов!

В январе 2001 года, слышала по телевидению, как один, просто читатель, восхищаясь, цитировал строки Бориса Владимировича, сказав, что это стихи Губермана. Речь идет о приписке к плакату в лесу возле деревни Сорокино, где Заходер несколько лет снимал дачу.

"Сломав березу, ель, рябину, подумай, что оставишь сыну?" -
Что будет бедный сын ломать, остановись, ядрена мать!.

А одна поэтесса-фронтовичка назвала строками из его, уже тогда известного стихотворения "Не бывает любви несчастной", свою книгу, правда, изменив последнее слово на "несчастливой".

Уважаемый Сергей Владимирович Михалков не так давно, назвал свою книгу "Товарищи дети", в то время, как ещё в 1962 году вышла книга Заходера с названием "Товарищам детям" со стихотворным предисловием под тем же названием, причем интересно, что это стихотворение стало каким-то таинственным образом исчезать из его сборников примерно с 1988 года. Позднее, Борис Заходер начал следить, чтобы оно больше не исчезало. "Однако, мне дорог, проявленный неподдельный интерес к моим сочинениям С. В. Михалкова".

Возможно, это случается с каждым автором, и, можно было бы не обращать на это внимания. Но, к сожалению, политика, доставшаяся со времени государственного антисемитизма, которую поэт хлебнул полной мерой, особенно в первой половине своего творческого пути и, к которой, возможно поэтому, остался очень чувствителен.

Изо всех сил, все, кому не лень, старались называть его "переводчиком". Но об этом я вспомню, когда буду писать о книге Милна.

Как всякому творцу, ему хотелось при жизни насладиться успехом своего творчества, Он его вполне заслужил, а вместо этого получал, почти регулярно мелкие, а подчас и крупные, уколы по самолюбию.

…И нет конца страданиям
И разочарованиям
Обидам, огорчениям
И вообще невзгодам,

- поет Винни-Пух.

Из записок Бориса:

- Боренька, что это вас издают, как брошюру об искусственном осеменении мелкого рогатого скота в Северо-Восточном Казахстане?
Такой сложной конструкцией откликнулась Рина Зеленая, когда в 1964 году я показал ей свою новую книжку. Я не мог с ней не согласится. Действительно, все - от бумаги до рисунков Г. Никольского - вполне соответствовало такой характеристике.

Это было его любимое творение, сказка в стихах "Почему деревья не ходят". В дарственной надписи на этой книжечке, предназначенной, скорее всего, Берестову, но почему-то не законченной и оставшейся у нас в шкафу, написано: Дорогой Валечка, в эту ложку мёда, увы, влили бочку дёгтя. Поэтому и по ряду других причин ничего радостного написать не могу…

И если, страданий, огорчений и вообще невзгод было вдоволь, то горшочка с медом никто не дарил. Чего стоит одна история с изданием его "избранного" к 60-летию. В Союзе Писателей и Детгизе начались разговоры о том, что можно бы выпустить избранные сочинения.

В те времена это было привилегией и свидетельством признания. Чем больше томов, тем, значит, признаннее писатель. Вообще у "инстанций" взгляд был такой: издавая писателя, ему оказывают милость. Чем больше томов - тем большая милость. Однако время шло, заглохли разговоры. И вдруг, в 1980 году Борис получил официальную бумагу из ГК СССР по делам Издательств, Полиграфии и Книжной торговли, где лично господин Стукалин, председатель данного комитета, поздравил писателя с утверждением плана на выпуск двухтомника его сочинений, и что Детгизу поручено выполнить это поручение.

А, через несколько дней позвонили из Детгиза и сообщили, что они готовят к выпуску однотомник. Реакция Бориса Владимировича была неожиданной.

Комаровка, 22 апреля 1980

Уважаемый Борис Иванович!
Я был глубоко тронут, получив Ваше письмо от 26 февраля сего года, в котором Вы любезно поздравили меня с предполагаемым изданием моих избранных произведений в 2-х томах.
Однако, за это время мне разъяснили, что поздравление было ошибочным - на самом деле предполагается издание моего однотомника. Возвращая Вам письмо с ошибочным поздравлением, прошу Вас заменить его другим, правильным.
Поздравьте меня, пожалуйста, с однотомником !

Заранее благодарный (Борис Заходер).

Далее опять процитирую Заходера.

Читателю в наши дни трудно понять и поверить, что я допустил большую дерзость. Шутить с "инстанциями" не полагалось. Втайне я, правда, надеялся, что ГОСКОМИЗДАТ не захочет отказываться от своих слов, - т.е. от своего официального поздравления…

Не тут-то было. Не прошло и месяца, как я вновь получил письмо из этой высокой конторы… Не буду пересказывать письмо. Одна фраза скажет всё: "Сообщение о двухтомнике в письме 1-552/47 от 26.02.80 г. было ошибочным. С уважением (Б.И. Стукалин)".

Эта забавная история меня отрезвила. Мне дали ясно понять, каково моё место - и я хорошо это усвоил. Можно считать, что после этого эпизода я, - спасибо Госкомиздату, - полностью сформировался, как писатель.

Было бы несправедливым умолчать, что не одни неприятности сыпались на голову писателя. Однако, приятный факт получения диплома Андерсена за "Алису в стране чудес", тоже был омрачен тем, что получил он его не лично (Бориса Заходера даже не пригласили на вручение), а из рук тех, кто был допущен до такой почетной поездки за границу. (Уже не помню, кто передал его нам).

После так называемой "перестройки" начались светлые дни для писателя. Его стали издавать не по графику милости от начальства, а по потребностям читателей, то есть сколько купят.

В 1993 году поэт получил и с удовольствием принял премию и диплом за №1 Ассоциации детских писателей и Национальной секции России в Международном совете по детской литературе за "вклад в развитие детской литературы". К сожалению, в Колонном зале дома Союзов получала награду я, так как сам он лежал на операции, после которой его здоровье стало заметно ухудшаться.

Была еще одна награда, которую Борис Заходер принял с удовольствием. В 1998 году Министерство образования России постановило: "за заслуги в воспитании детей, мудрость и доброту его литературных произведений, большой вклад в культуру нашей страны и в связи с 80-летие наградить медалью К. Д, Ушинского. (Пожалуй, эта единственная награда, которую он получил лично, - А. Г. Асмолов, бывший тогда первым заместителем министра образования, приехал к нам в Комаровку, чтобы вручить награду).

Последняя история с получением Государственной премии произошла за несколько месяцев до кончины поэта. Не привыкший к почестям, наградам, поощрениям со стороны власти, узнав, что его выдвинули на соискание Государственной премии и просят собрать соответствующие бумаги, Борис решил сразу же отказаться от этой попытки. Он был уверен, что все равно не дадут, и незачем себя тревожить, слушать благоглупости тех, кто мог сказать, и сказал, что он не подходит по условиям и сценарию этого награждения. Он молчал, терпел, пока не узнал, что все-таки получил, тогда он написал письмо с отказом от Премии. Но уговоры тех, кто боролся за получение для него это звания, убедительные доводы друзей, склонили его принять премию. В какой-то степени поддержала его и такая рецензия: "В области детской литературы лауреатом стал Борис Заходер, которому за один только перевод "Винни-Пуха" давно надо было Ленинскую премию дать" (АИФ № 25 за 2000 год).

Письмо с отказом осталось не отосланным. "По крайней мене не всякий чиновник плюнет теперь тебе в лицо" - резюмировал он, кажется, опять процитировав К. И. Чуковского, примерно по такому же поводу. И тут же сочинил шуточную эпиграмму:

Отныне я лауреат!
Могу сказать: - Я очень рад,
Хотя и получил я лавры -
От Мавры.

12 июня 2000 года.

И опять, словно по иронии судьбы, которая оберегала его от получения наград лично, теперь уже в Кремле, награду получала я. Не скрою, мне было приятно услышать слова признательности Борису Заходеру за его творчество, сказанные во время получения диплома и букета цветов. Диплом лауреата Государственной премии Российской федерации в области Литературы оказался полноценным, а денежное выражение награды, поделенное для экономии государственных средств, с другим лауреатом, явилось как раз той суммой, которой хватило, чтобы в этом же году, ровно через пять месяцев, похоронить мужа. По иронии судьбы, (а может это такая политика?), второй, весьма достойный человек, с которым разделили денежное выражение премию, тоже умер, и тоже, кажется, через четыре месяца после получения. Мы с ним перекинулись на приёме парой фраз, - видно было, что он серьёзно болен.

Много лет тому назад, Борис "утешал" меня удобством похорон членов Союза Писателей. Вероятно, тема, затронутая им в те далекие времена, казалась ему настолько далекой от осуществления, что можно было о ней поговорить весело. Он сказал, что мне это не доставит никаких неприятностей (вот уж разутешил!), так как достаточно сообщить в Союз Писателей, как там все хлопоты возьмет на себя похоронная комиссия, созданная для этой цели. Писателей много и они мрут примерно, как все простые граждане, более или менее равномерно, так что комиссия справляется с этим ритуалом качественно. Вот такая радужная перспектива ожидала меня в будущем. Но перестройка справедливо выровняла писателей с народом.

Спасибо Союзу Писателей, что он предоставил нам зал, хотя за оформление его траурными транспарантами, пришлось платить. Сумма была небольшая, но необходимость внести её в эти же дни, оказалась, обременительна.

Должна поблагодарить Министерство Культуры, которое, без всяких просьб с моей стороны, выделило автобус для желающих проститься с писателем на кладбище, и материальную помощь - для поминок в ресторане Союза Писателей.

Теперь, как ни печально, сейчас я пожинаю любовь простых читателей к своему писателю, но он об этом уже не узнает. Выражается она своеобразно. Мне пришлось много походить по разным конторам и организациям, оформляя документы на право наследства. Везде, как только услышат мою фамилию, сначала спрашивают, не имею ли я какого-нибудь отношения к " тому самому" Заходеру. Узнав, что имею, смотрят на меня сочувственно и даже, словно с почтением. Потом следует, возможно, не всегда, но часто неожиданная реакция, Например, предлагают мне не стоять в очереди за справкой, а прийти в не приемный день и для меня, в знак уважения и любви к писателю, оформят без очереди. Одна милая особа средних лет, печатая мне справку, вспомнила, что первоклассницей была у нас 9 сентября. Весь класс приходил поздравить писателя с днем рождения. Она помнит, что Борис Владимирович читал им стихи, дети тоже читали, потом я угощала их конфетами и мы фотографировались. Помнит даже собаку, эрдельтерьера Барри, который жил тогда у нас. Помнит фонарь в саду.

Недавно позвонил настройщик рояля, кстати, именно в те дни, когда я писала главку о нашем инструменте и о музыке в доме, что тоже было символично, и сказал, что прошло больше года со времени последней настройки рояля, и он готов приехать и бескорыстно выполнить эту работу в память о Борисе Владимировиче. Нечего и говорить, что я убедила его взять деньги за работу, но такое отношение дорогого стоит.

Буквально, несколько дней назад забарахлил мой компьютер. Приехал специалист. Как только увидел портрет хозяина, узнал "чей" компьютер он исцеляет, повторилась ситуация с настройщиком. Эти милые люди увозят из нашего дома ещё и книги, увы, лишь с моей надписью.

Маша, внучка нашего соседа-математика, вспоминает Бориса Владимировича со слезами, хотя уже скоро два года, как его нет, что для шестилетней девочки очень большой срок. "Неужели больше никогда не будет Бориса Владимировича?", - плачет девочка.

И прав Кады - Мады, персонаж, столь любимых писателем, считалок:

Давным-давно
Кады-Мады
Корове нёс
Ведро воды.
-Кады-Мады!
Кады-Мады!
Пропали зря
Твои труды.
Коровы той
Простыл и след,
Да и тебя
На свете нет!
- Нет?! -
Закричал Кады-Мады, -
Не говорите ерунды!
Труды пропали?
Пусть не врут!
Пропасть не может
Честный труд!
Как это нас на свете нет?
Ведь каждый знает
С детских лет
О том, как я,
Кады-Мады,
Корове нёс
Ведро воды!

Источник: www.zakhoder.ru